“Швейцария – это не только банки, часы, шоколад и сыр”, – объявила на открытии руководитель отдела культуры посольства страны в России Елена Наумова. Это еще и кино. А в нем: любовь и злой рок, скорость и остановленное время, путь к смерти и умершие среди живых. Страна горных вершин показала казанцам свои фильмы о человеке.
В центре современной культуры “Смена” на прошлой неделе прошли “Дни швейцарского кино”. Зрителям продемонстрировали пять фильмов – три художественных и два документальных, снятых в италоязычном кантоне Тичино. Кино действительно хорошее. Впечатление не смогло испортить даже то, что субтитры – а фильмы шли на языке оригинала – не были видны из-за голов впереди сидящих.
Открыла программу картина “Синестезия” Эрика Бернаскони.
Фильм начинается с того, как Алан делится с любовницей Микелойпланами в тот же вечер объявить Франзуаз, своей жене, об уходе. Он не успел. Из ниоткуда взявшееся бревно сначала выбрасывает Микелу из мотоцикла, на котором ехала пара, на проезжую часть, а вслед за ней на асфальте оказывается и Алан.
Спустя три года он, парализованный в нижней части тела, по-прежнему живет с Франсуаз. Парасчастлива и ждет ребенка. С ними рядом – лучший друг Алана Игорь, немного неуклюжий, симпатичный добряк-учитель.
Франзуаз накануне отъезда из города на судебный процесс, касающийся происшествия трехлетней давности, получает странное сообщение с электронной почты сестры. Пугающий мужской голос предсказывает ей цепь событий, которая закончится потерей близкого человека. Сообщение – всего лишь вирус, но близкий человек действительно погибнет.
Микела, еще более красивая, чем раньше, ненадолго врывается в жизнь друзей (после аварии, которую она перенесла значительно легче, близкие Алана не позволили ей видеть возлюбленного, и девушка уехала в Испанию). Кажется, что Игорю, не очень удачливому с девушками, вот-вот повезет.
Микела – единственная, с кем напрямую связано название картины. Она обладает способностью к синестезии: у вкуса и запахов она “видит” еще и цвета. Так, у Игоря, например, синий голос. Это чувство после аварии она чуть было не утратила насовсем.
Кадр из фильма "Хлеб и тюльпаны"
“Хлеб и тюльпаны” Сильвио Сольдини я когда-то уже видела, но успела забыть, насколько это чудный фильм.
Розальбу, замордованную бытом домохозяйку и мать двоих детей 16 и 18 лет, забывает на трассе экскурсионный автобус. Она решает вернуться домой автостопом, но заворачивает в Венецию, где никогда раньше не была.
Почти без средств, она находит приют в доме у Фернандо, местного официанта, работу - в цветочном магазине и передумывает ехать домой.
В шкафу у Фернандо женщина обнаруживает аккордеон и начинает на нем играть. Кажется, что в завораживающих звуках инструмента в ее руках, которые слушает, раскрыв рот ее соседка, сосредоточена вся страсть и любовь к жизни Розальбы, запрятанные прежде в сундук добропорядочной жены.
Вернуть “взявшую отпуск” Розальбу не удается даже нанятому ее мужем в качестве детектива сантехнику. В конце концов возвращает ее домой любовница мужа, обвиняя в том, что она разрушает семью.
Когда падает последний лепесток тюльпана из оставленного Розальбой букета, Фернандо, до встречи с этой женщиной планировавший свести счеты с жизнью, отправляется за ней на цветочном фургоне.
Третий фильм в программе тоже снят Сильвио Сольдини. Герои документальной картины “Река всегда права” - библиофилы Альберто Казираги и Йозеф Вайс. Оба заняты, на первый взгляд, странным делом – работают на старинных печатных станках, громоздкость которых вызывает легкий ужас (уж я бы точно забыла в них палец). Мало того, чтобы эти агрегаты что-нибудь напечатали, надо вручную собрать буквы и знаки препинания. А если вы допустите ошибку, которую заметите только уже на бумаге – собрать вновь.
Добрую половину картины я не могла понять, зачем они это делают. Или, если это еще можно объяснить блажью, то как они умудряются выживать в конкуренции с современными технологиями?
Первое объяснение дает реставрирующий и переплетающий книги в своей мастерской Йозеф: “Я занимаюсь наборными шрифтами не из ностальгии, а чтобы противопоставить уникальность массовости”. Затем Альберто, издатель, автор афоризмов и художник, несколькими мазками пера превращает незамысловатый рисунок в очаровательную обложку. Его крошечное издательство с “допотопным” оборудованием – настоящая колыбель творчества.
Их жизнь – это история любви к шрифтам, иллюстрациям, слову. Книга – это сокровище. И время не их проблема. Они словно изгнали суету из своих дней, наполнив их только самым важным. Примерно так, как это делает река, омывающая камни неподалеку от дома Альберто.
Михаэль Белтрами
Документальный фильм “То, что остается” Михаэля Бельтрами посвящен смерти. Как признал присутствовавший на показе режиссер, толчком для истории послужила смерть его отца. Поскольку тот завещал свое тело университету, у близких после его гибели на прощание было не больше двух часов. Что же остается от человека, после того как он умирает? Это вопрос, ответ на который искал режиссер, снимая фильм.
Красивая форма пяток, которую не портят даже тридцать лет в склепе? Гроб? Пакетик с пеплом? Или его говорящий взгляд?
В центре картины - умирающий Джованни во время своего последнего трехмесячного пути.
Его история переплетается с буднями санитара, который после смерти жены сменил работу в больнице на помощь неизлечимо больным на дому.
Здесь работники склепа и родственница эксгумируемого обсуждают, что лучше: кремация сразу или после 25 лет в земле. Лежащая на смертном одре бабушка обменивается шутками с санитаром: “Вы приходите, делаете мне больно, а я вас благодарю”. Сотрудник крематория рассказывает, что они стараются воспринимать гробы с телами, поступающие к ним, как безликие коробки, ящики. Хотя бы для того, чтобы спокойно переносить темноту. А Джованни и его жена пытаются привыкнуть к мысли о смерти. “Ты будешь мне помогать оттуда?” - вспомнит она один из последних их диалогов. А он ей ответит: “Надо сначала посмотреть, есть ли там что-то. Если смогу, конечно, помогу”.
Несмотря на трудную тему картины и временами подступающий комок к горлу, она оставляет после себя какое-то светлое чувство. Может быть, потому, что все умирающие в ней окружены любовью и близкими людьми, и фильм не о страдании, а о попытке спокойно принять неизбежное.
Художественный фильм “В свободном падении” Никколо Кастелли – о трех молодых людях: граффити-художнике Эдо, скейтере Джулло и горнолыжнице Кьяре. Эдо поразительно талантлив, но погружен в себя и неразговорчив. Джулло, напротив, легкомысленный весельчак. Кьяра – жизнерадостная и бесстрашная спортсменка, легко завоевавшая серебро на своем первом взрослом первенстве (ее сыграла действующая горнолыжница Лара Гут).
Жизнь каждого из них круто меняется. В Эдо влюбляется девушка, впуская в его жизнь и картины новые краски, помимо привычного черного. Джулло, отправившись на прием к врачу, чтобы проверить, не сломано ли ребро, вдруг узнает, что у него неизлечимый порок сердца и требуется трансплантация. Теперь уж не до любимых покатушек на скейтбордах с друзьями. А на Кьяру вместе с победой сваливаются требования спонсоров, переписка с фанатами, неотрывное внимание прессы, которые вместе с давлением со стороны матери начинают превращать любимое дело в невыносимую обузу.
Кьяре снова обрести душевное равновесие позволяет скейтборд. Эдо случайно попадает под горячую руку уличного драчуна. А Джулло перестает ждать смерти и получает звонок из клиники.
В фильме есть интересные съемки – как будто со шлема Кьяры, когда она съезжает с вершины горы. Ты словно едешь вместе с ней, входя в крутые виражи и разгоняясь по прямой так, что не знаешь, доберешься ли до финиша.
Подписывайтесь на наш канал в Telegram и первыми узнавайте главные новости.